Детектив на исходе века [ Российский триллер. Игры капризной дамы] - Сергей Трахименок

В дверях ресторана Федя и капитан замешкались на секунду.

Феде очень захотелось, чтобы в ресторане не было никого с бородой.

Однако судьба распорядилась иначе. В левом углу зала сидели четверо мужчин. Одного взгляда было достаточно, чтобы сказать — не местные. Бородатый сидел боком к двери.

— Ну прямо Карл Маркс, — сказал капитан.

Федя после этих слов вздрогнул, так как Борода действительно походил на Маркса.

— Есть идея, — сказал капитан, — я щас официантку приведу. — И, не ожидая ответа «руководителя операции», пошел в зал.

К удивлению Феди, мало кто из посетителей обратил внимание на капитана, который пришел в форме да еще и уселся с видом завсегдатая за стойку бара.

Сквозь стеклянную дверь Федя видел, как капитан о чем-то говорил с барменом. Бармен подозвал официантку. Потом они стали шептаться втроем, а на стойке появился стакан красного вина. Капитан тяпнул его, занюхал рукавом и пошел к дверям вместе с официанткой.

Четверка за столом не обратила на эту странную пару никакого внимания.

— Знакомьтесь — это Люся, — сказал капитан. Официантка жеманно протянула Феде руку, и он ужаснулся: она была пьяна.

— Ерунда, — сказал капитан, увидев Федино замешательство, — Люсьен все сделает в лучшем виде… Люсьен, подойди к тому столику и скажи кому-нибудь, что его в вестибюль приглашает баба… Он подумает, что это та баба, с которой он танцевал, и выйдет… Ясно, Люсьен?

— Ясно, — сказала Люсьен и пошла к дверям.

И следующую минуту капитан вытолкал из вестибюля двух пьяных, пообещав, если не уберутся, сдать их в вытрезвитель, махнул рукой с крыльца сержанту, поставил на входные двери швейцара, который, оказывается, хорошо знал капитана и называл его Колей.

Люся, как было видно сквозь стекло, стояла посередине зала и смотрела на часы. Затем она подошла к столику и бесцеремонно хлопнула по плечу крайнего мужчину из тех, кто сидел за столом с Бородой. Тот посмотрел на Люсю, но, видимо, ее состояние не внушило ему подозрений. Он встал и пошел к вестибюлю…

Как только он вышел, капитан схватил его за шиворот, прорычав: «Спокойно… милиция…» — и поставил лицом к стене. Федя помог обыскать мужчину: оружия у него не было.

— На выход, — сказал капитан грозно, и мужчина через полминуты сидел в ПГ за решетчатой дверью.

Успех вскружил головы.

— Люся, давай, — махнул капитан официантке, и Люся пошла к столику.

Второго взяли так же ловко, как и первого. Но вот беда: оружия у него тоже не оказалось. Таким образом, возможности взять вначале вооруженных членов группы исчерпались. Надо было спешно придумывать что-то новое.

— Что будем делать? — спросил капитан; глаза его блестели не то от волнения, не то от выпитого вина. — Третий раз они на эту удочку не пойдут.

Только он кончил говорить, как, к ужасу всех участников «операции», Люся, находящаяся в зале, посмотрела на часы, пьяно качнулась и пошла к столику… Бородатый и последний его спутник не дослушали ее, встали, одновременно и решительно двинулись к входным дверям.

— Валера, — крикнул капитан сержанту, — поставь автомат на предохранитель, а то ты нас постреляешь…

Валера стоял от дверей дальше всех. Федя и капитан были в поле огня.

В это время стеклянная дверь открылась и в вестибюле показался бородатый со своим спутником. В мгновение ока перед Федей пронеслись все ошибки «операции», и он подумал, что его «преподы», знай, что он будет так организовывать задержание, никогда не выпустили бы его из стен учебного заведения.

— Милиция, руки вверх, лицом к стене! — заорал капитан.

Крик не дошел до сознания бородатого и второго. Зато щелчок предохранителя и характерный звук затворной рамы автомата, досылающей патрон, произвели на них сильное впечатление, впрочем, как и на Федю с капитаном.

У Феди подогнулись колени, поскольку он понимал, что стрелять сержант мог только через его спину, а капитан зашипел: «Я что тебе говорил?»

Бородатый, его спутник, Федя и капитан остолбенели… Первым в себя пришел розыскник. Он схватил бородатого за шиворот и потащил к стене, Федя более неуклюже сделал то же самое со вторым.

А сержант, вошедший в роль, грозно орал:

— Оружие, где оружие?

У бородатого пистолет оказался за поясом брюк на животе, а у его спутника — на спине. Он, видимо, приглашал кого-то из женщин танцевать и переместил его туда.

Когда двух последних задержанных вели к ПГ, Федя обратил внимание, что бородатый выше его. А Федин рост — метр семьдесят семь.

В райотделе они обыскали четверку и рассмотрели оружие. Таксист правильно сказал — это были не «Макаровы». Но и не парабеллумы. Таксист принял за таковые спортивные пистолеты «Марголина».

Через полчаса выяснилось что четверка приехала на соревнования по стрельбе, но в нарушение инструкции пистолеты носила с собой.

— Что будем делать? — спросил на этот раз Федя капитана.

— А ничего… Нарушение налицо. Этих отпустим, за пистолетами пусть завтра придут, начальник им по штрафу выпишет, стрелки хреновы… — сказал капитан.

Он сам распорядился отпустить задержанных и вернулся в кабинет, где Федя докладывал по телефону своему начальнику об «операции».

— Значит, это не он? — поинтересовался шеф так просто, будто речь шла о человеке, которого приняли за приятеля, но потом поняли, что обознались.

— Не он…

— Ну и слава Богу, — сказал неверующий шеф и положил трубку.

— Ну че, — по-свойски предложил Феде капитан-розыскник, — ко мне зайдем, обмоем удачное задержание?

— Нет, — сказал Федя, — мне домой нужно.

Уже выходя из отдела на улицу, он услышал, как Валера Смирнов говорит кому-то с горечью:

— Понимаешь, бандгруппу задержали, а кагэбешник их всех отпустил…

На улицах горела жидкая первомайская иллюминация, которой Федя совсем не заметил, когда спешил в милицию и ехал в ресторан.

С фасадной стороны «крейсера» стояла группа парней — человек восемь-десятъ.

Федя не пошел коротким путем, задворками; спешить было некуда да и на неприятность не хотелось нарваться. Однако неприятности поджидают нас не только на задворках.

Из — за большого тополя вдруг появился подросток лет пятнадцати и заслонил Феде дорогу.

«Все ясно, — подумал Федя, — это „зачинатель“, его задача „прискребаться“ к прохожим. Он выводит прохожего из себя, а те, что стоят у дома, спешат к нему на выручку, так как „какой-то козел хотел ударить Ваську, Петьку, Косого, Хрипатого…“ — впрочем, ни имена, ни клички значения здесь не имеют».

Резкий свист из группы, до которой было метров тридцать, не остановил подростка.

— Дай закурить, — произнес он сиплым голосом «прискребку», известную в Старом Свете с тех пор, как Колумб привез из Нового Света первый мешок с махоркой.

Федя ухватил подростка за рукав куртки, потянул рукав влево вверх, а когда тот развернулся к нему боком, ткнул стопой под колено. Сопляк стал медленно опускаться на землю. Однако, падая, он бросил на Внучека уверенно нагловатый взгляд, который говорил: «Ой, что сейчас будет!)..»

Федя переступил через него и пошел дальше, на девяносто процентов уверенный, что дальше ничего не будет. Глушак свистом предупредил сопляка: этого мужика надо пропустить. Сопляк либо не услышал, либо не понял, за что и был наказан. Глушак отлично понимал, что конфликт с опером КГБ может ему дорого обойтись. Законы жизни — ничего не попишешь. Здесь все, как в природе: хищник съедает не просто травоядного, а слабого травоядного, который не может причинить тебе вреда ни в момент съедения, ни после, если ему вдруг удастся вывернуться…

Дома Федя переругнулся с Натальей и пошел, как у них водилось, спать на кухню.

Возбуждение, вызванное «операцией» и стычкой с малолетками, не давало ему заснуть.

«Охо-хо, — думал он, — а ведь не узнай меня сегодня Глушак, попал бы в переплет». «Всемером и шестерки заклюют», — вспомнилась ему зековская поговорка.

Он представил себе, как разозленный «прискребатель» ждет следующую жертву, чтобы компенсировать неудачу. Встал, позвонил по телефону дежурному по горотделу милиции.

— Это Внучек, — сказал он лейтенанту. — Там, у «крейсера», Глушак со своей бандой развлекается…

— Понял, сделаем, — ответил дежурный, пролив некоторый бальзам на Федину рану, хотя наш герой очень сомневался в том, что это «сделаем» будет выполнено.

6

В понедельник с утра Федя смотался на станцию, попросил начальника посодействовать трубокладам в отправке погибших и заехал в прокуратуру.

— Что нового? — спросил он у Семена.

Толстых писал обвинительное заключение по какому-то уголовному делу и сидел по уши в бумагах.